Николай Леонов - Один и без оружия [Трактир на Пятницкой. Агония]
— Пашка? — хмуро спросил Серый.
— Не трогай ты парня, — вмешался Цыган. — Кому охота здесь сидеть? Был бы я поглупее, тоже бы попытался удрать.
— Что же ты с Америкой не договорился? Вдвоем бы повязали француза, — спросил Серый. Он лишь сейчас заметил, что у Пашки под глазом синяк.
— Договорился бы, да у друга детства пушка в кармане, и он сызмальства по воробьям не промахивался.
Серый поднялся и обошел стол.
— Я же тебя обыскивал и пушку отобрал, — удивленно сказал он, останавливаясь около Сержа. — Выкладывай на стол. Вы, морды, хватит водку жрать, идите сюда! — закричал Серый, направляя на Сержа наган.
Серж встал и поднял руки.
— Есть у него, точно есть, — крикнул со своего места Пашка. — Чуть не перестрелял нас.
Серый обшарил Сержа. Пистолета не было.
— Спрятал где-то, — Цыган махнул рукой в темноту.
— Отдай пушку, разом порешу, — сказал Серый и уперся наганом в живот Сержа.
— Если бы пистолета у меня не было, ты бы нашел здесь мой труп и засаду милиционеров.
Серый опустил наган и выругался.
— Кстати, Игорь, — продолжал Серж, стряхивая с плеча руки Валета и садясь за стол. — Мне здесь интересная мысль в голову пришла.
— У меня от твоих мыслей голова кругом идет, — прорычал Серый. — Отдай пушку, француз!
— Очень интересная мысль, — повторил Серж, закуривая. — В блокнотике у рыжего полового все были записаны: ты, я, Валет, Хват. Только Цыгана там не было. К чему бы это?
Цыган выпрямился и твердо посмотрел в лицо Серому.
— Мне, Серый, не надо было заводить бухгалтерию, чтобы сдать тебя уголовке. Верно? Был ведь такой момент? Отвечай, был или нет?
— Что было, то быльем поросло, — ответил Серый, взглядом приказывая Валету и Хвату быть наготове.
— А кто придумал историю с моим обучением на чекиста? Кто бросился на покойного Свистка, царство ему небесное, — Серж перекрестился, — когда он убил в трактире гражданина в пенсне? Кто предупредил полового?
— Действительно, кто? — спросил Серый, поднимая наган, но услышал условный стук в дверь. — Хват! — сказал он и отошел к запасному выходу.
Через минуту Хват вернулся.
— Отец Василий пожаловал. Пустить?
Серый подошел к столу и молча кивнул.
— Эй, Валет! — крикнул из коридора Хват. — Иди сюда, подмоги мешок дотащить.
— Сейчас устрою хрычу баню, — тихо сказал Серый.
Неожиданно он почувствовал резкую боль в руке, наган выпал на землю, и от удара чьей-то ноги он отлетел в сторону. Сильные руки схватили Серого за плечи, в поясницу уперлось что-то твердое. Сквозь фрак он почувствовал холод металла. Он сник и втянул голову в плечи. В темном проходе мелькнул свет, Валет и Хват вернулись. Они появились с поднятыми руками. Серый осторожно скосил глаза. Климов ткнул его наганом в бок и равнодушно сказал:
— Не вертись, гражданин.
Наган Серого лежал на земляном полу. Нога в хромовом ботинке наступила на наган и потащила в сторону. Пашку толкнули, но он не шевельнулся. Рядом с ногой появилась рука, и наган пополз по полосатой брючине. Надо было крикнуть, но Пашка не мог, закрыл глаза, упал и рванул ноги в хромовых ботинках. Он чувствовал, что сверху валятся люди, а рядом кто-то хрипит.
Когда Пашка выполз из кучи и открыл глаза, то увидел придавленное к земле бешеное лицо Цыгана. Потом раздался топот ног, и в подвал влетел рыжий Николай. Он взвизгнул и повис на шее у Сержа.
— Мишка! Друг! Живой!
Глава одиннадцатая
Отъезд
— Арестовав предателя Шленова, мы стали готовиться к задержанию банды. Пока я разговаривал с Павлом Антоновым, мой заместитель наводил справки о хозяине трактира. Почему я сразу не заинтересовался его личностью? — Климов чертыхнулся и оглядел руководящих работников управления и районных отделов уголовного розыска, собравшихся на его отчет о ликвидации банды. — Если бы вы его видели, товарищи. Просто в голову не придет, что под личиной хозяина трактира, богобоязненного старичка, прячется матерый волчище. Истинная его фамилия Ржавин, и он разыскивался ЧК как агент царской охранки и провокатор. Сейчас выяснилось, что Ржавин сразу после революции исчез из Москвы и пристал к Махно, где и познакомился с Шленовым, который был у батьки оружейником. Потом Ржавин отсиживался на Тамбовщине, всплыл в Москве только в первые дни нэпа. Более подробно о «божьем» старикашке нам сообщат из ГПУ, куда утром забрали Ржавина. Владимир Николаевич, — обратился Климов к заместителю, — расскажите товарищам, как вы раскопали прошлое Ржавина.
Зайцев вышел из задних рядов и встал рядом с Климовым.
— Отхватил ты себе зама, Климов. А я все гадаю, что за птица сидит и конфетки сосет, думаю, иностранец какой пробрался, — сказал один из присутствующих.
Зайцев холодно посмотрел на говорившего, и тот спрятался за спину соседа. Все задвигались, зашумели и засмеялись.
— С таким зверем и работаю, — сказал Климов, усаживаясь рядом с начальником.
А Зайцев стоял, заложив руки за спину, смотрел в окно и ждал, пока зал успокоится.
— Рассказывать, в сущности, нечего, — Зайцев потер подбородок и смущенно улыбнулся. — В первые дни работы я запросил ГПУ о проживающих в районе бывших сыскных царской уголовной полиции, а потом собрал на них подробную информацию. Сделал без конкретной цели, так, на всякий случай. Когда стало ясно, что бандой руководит хозяин трактира, я рассудил, что этот человек должен быть с прошлым, начал думать, у кого можно о нем расспросить поподробнее, и вспомнил о бывших полицейских. Среди них я обнаружил некоего Калугина Алексея Ивановича, который отбыл наказание и в настоящее время характеризовался как человек порядочный. Я положил в карман фотокарточку хозяина трактира и нанес Калугину визит. Он опознал Ржавина и рассказал о его прошлом, о связях с уголовниками и скупке краденого. Сегодняшнее лицо Ржавина сумели выявить Лавров и Панин, — Зайцев поклонился и прошел на свое место.
— Ясно, товарищи? — спросил, поднявшись, начальник. — Нанес визит и нашел волка, которого искали восемь лет. Спасибо.
Все засмеялись и захлопали. Климов встал, снова занял свое место, посмотрел в порозовевшее лицо Зайцева и тихо рассмеялся, заметив, что соседи заместителя сосут леденцы.
— За Антоновым мы, естественно, установили наблюдение, выяснили место стоянки налетчиков и перекрыли второй выход. Зайцев в это время арестовал Ржавина, изъял из его подвалов золото, меха и остальное награбленное добро, провел очную ставку со Шленовым, и старикан во всем признался. Сначала хотели брать налетчиков прямо на ограблении, но в этом случае стрельба была неминуема, — Климов сделал паузу и посмотрел на начальника. — Мы решили не рисковать людьми и дали налетчикам вернуться в их логово. Зайцев с группой товарищей подвели Ржавина к дверям подвала. Условный стук и голос старика дали возможность войти тихо. Я в это время прошел запасным входом. Повязали всех спокойно, один лишь Рюмин-Цыган пытался оказать сопротивление. Все, — Климов сел и вскоре задремал.
После боя или окончания сложной операции Климова неудержимо клонило в сон, и он порой засыпал в самых неподходящих местах. Он даже жаловался на это врачам, те долго его выслушивали, щупали и объясняли, что он отчаянно здоров, а спать надо, так как это, видите ли, естественная реакция организма. Сейчас реакция проходила особенно бурно, он то и дело «нырял» головой и два раза подряд уронил трубку.
— Климов, отправляйся домой, — громко сказал начальник. — У нас совещаний, а не мертвый час.
Климов встал и оглянулся.
— Давай-давай, — начальник вышел из-за стола. — Ребят обними и скажи, что представлены к именному оружию.
Климов махнул рукой Зайцеву и, подталкиваемый друзьями, выбрался из душного кабинета. Потом долго тер упорно закрывающиеся глаза. На улице ему стало легче, а когда он вспомнил, что Панин и Лавров без согласования с ним провели остроумную, но опасную комбинацию с «кражей» блокнота и «разоблачением полового», а он с ними еще не рассчитался, сон как рукой сняло. Бормоча «оборву уши», Климов зашагал в отдел.
Когда он, громко хлопнув дверью, вошел в кабинет, ребята прекратили разговор и встали.
— Так, голубчики, — сказал Климов, пытаясь придать лицу грозное выражение, сел за стол и потер руки. — Сейчас я с вами поговорю.
Лавров стоял, опустив голову и потупив глаза, а Панин, наоборот, выставил подбородок. Взгляд его был чист и невинен.
— Садитесь, — сказал Климов и неловко заворочался на своем прокурорском месте. — Разве можно так?
— Колька, оправдывайся! — зашептал Лавров.
— Верно, я виноват, — горячо заговорил Панин. — Но вы выслушайте, Василий Васильевич, — он встал и начал ходить по кабинету. Видно, деятельная его натура не могла находиться в состоянии покоя. — Подобрались мы к Серому вплотную, и заколодило. Он нас чувствует и на дело не идет. Тут еще Цыган Мишку узнал, и совсем неважно стало. Надо было или уходить, или атаковать. Здесь Михаил и придумал, что если он меня «выдаст», то и себя реабилитирует, и Серого успокоит, мол, сбежал мент, и Цыгана прижмет.
